ДАВАЙТЕ СТРОИТЬ СИСТЕМУ

Несколько лет назад в морозном январе возвращался я в Москву за рулем шедевра российского автопрома — автомобиля «жигули». Поскольку наше государство торжественно поддерживает отечественного производителя, а об отечественном потребителе вспоминает изредка перед выборами, автомобиль тот отличался весьма норовистым характером и мог выкинуть любой фортель в любую минуту. Что, собственно, регулярно и проделывал.
На сей раз он просто взял да и заглох посреди дороги в тридцати километрах от дома. На улице уже стемнело, температура была под минус двадцать, что никак не способствовало желанию залезть под капот и разобраться, в чем дело. Оставалось найти добровольца, согласного взять меня на буксир, пусть даже за разумную плату.
На темной загородной трассе ловить свое счастье было бессмысленно, но примерно в пятистах метрах впереди сияла холодными ртутными фонарями новенькая бензоколонка, куда периодически заруливал какой-нибудь автомобиль. Деваться было некуда, пришлось в одиночку протолкать мгновенно остывшую железяку до этой заправки, при этом одновременно взмокнув, замерзнув и испачкавшись.
На заправке я отдышался, отряхнулся и стал ждать клиентов. Дорогие иномарки были заведомо отвергнуты, а вот к водителю «Нивы» я решился подойти. Подстроился по всем правилам эффективной коммуникации, пожелал ему доброго вечера и вежливо спросил, нет ли у него возможности взять меня на буксир до Москвы.
Ответ был краток. И столь же недвусмыслен, сколь и непригоден для печати. Эффективной коммуникации явно не получилось, хотя, видит Бог, до сих пор не понимаю, есть ли в этом хоть капля моей вины.

БЕЗ ВЗАИМНОСТИ

Я берегу в памяти эту историю как наглядный пример того, что коммуникация и взаимодействие — дело обоюдное, и одна сторона никак не может нести всю полноту ответственности за результаты такого взаимодействия.
А вот педагога-психолога очень любят делать полностью ответственным за то, что с ним происходит. Например, очень распространен такой тезис: если психолог не смог найти свое место в педагогическом коллективе, то это плохой психолог.
Помните метод доказательства «доведением до абсурда»? Тогда давайте распространим эту логику дальше. Если директор школы не сумел найти общего языка с психологом, то это плохой директор. Или: педагогический коллектив, не сумевший принять психолога, — плохой коллектив. Правда, глупо? Да и вообще — давать оценки, тем более негативные, как-то совсем непсихологично.
Между тем такой «непсихологичный» подход царит во всем, что касается психологической службы. Причины всех ее трудностей и проблем, равно как и методы избавления от них, почему-то принято искать в ней самой. Получается, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих».
А система образования — все-таки именно система, и психологическая служба — ее часть, тоже в свою очередь являющаяся системой. А в системе важны не только составные части, но и прежде всего взаимосвязи между ними. Собственно, в акценте на взаимосвязях, а не на элементах, и состоит так называемый системный подход, давно доказавший свою эффективность.
Пока что руководство психологической службы такого системного подхода не демонстрирует — ни на уровне министерства, ни на уровне регионов, ни на уровне отдельных школ и центров. И вместо налаживания взаимодействия начальство всех мастей занимается выяснением обязанностей, то есть возложением ответственности. На кого? Правильно — в нашем случае на самих психологов, хотя за результаты взаимодействия, как мы только что выясняли, не могут быть ответственны только они.

МЕСТО У КОНВЕЙЕРА

Это, конечно, общие слова. Но думаю, что каждый легко конкретизирует их на примерах из собственной практики. Директора пытаются сделать из психологов надзирателей за учителями. Учителя требуют переделать двоечников в отличников, а хулиганов в ангелочков. Завучи заставляют проводить поголовную диагностику для украшения своей отчетности. А районный начальник считает своим долгом сдобрить все это своим барским покровительством, мол, ничего-ничего, служба еще молода, психологи не очень образованные, пообтешутся, подучатся и займут свое место у школьного конвейера.
Могут ли психологи отвечать за то, что эти требования никогда не будут выполнены? Нет, нет и нет!
Конечно, в формировании грамотного запроса сами психологи должны участвовать. Но ведь не только они! Это еще и ответственность тех, кто поставил (так и хочется написать — подставил) их рядом с учителем, а при первых же — неизбежных — трудностях отошел в сторонку, а теперь показывает пальцем и причитает, какие психологи несговорчивые да неумелые.
Очень удобная позиция: и делать ничего не надо, и виноватый рядом. А броня начальственного положения делает ее и вовсе неуязвимой.

У СЕМИ НЯНЕК...

Сегодня ситуация осложняется еще одним обстоятельством. Жизнь ведь не очень-то слушается приказов и циркуляров, она развивается по своей собственной логике и часто далеко обгоняет внутриведомственный документооборот.
И вот в этой самой реальной жизни, в отличие от бумаг, ее описывающих, психологическая служба на наших глазах превратилась в интегральный институт, объединяющий в себе уникальных специалистов самых разных областей. Назову только тех, которые на слуху, хотя ими дело не ограничивается. Это психологи, логопеды, дефектологи, медики, валеологи и социальные педагоги.
(Третий раз повторяю эту мысль в нынешнем номере, но тема уж очень актуальна, да и каждый раз видится в несколько ином ракурсе.)
А где много нянек, там всегда есть опасность получить дитя без глазу. Поговорите с любым директором ППМС-центра, и он вам расскажет, каких трудов стоит наладить грамотное взаимодействие этих специалистов под одной крышей, как серьезно организован первичный прием, как передаются и обсуждаются результаты диагностики, как согласуются методы коррекции, как напряженно работают консилиумы.
И все ради того, чтобы обеспечить действительно комплексный подход к проблеме ребенка. Проблеме тем более острой, что ни он, ни его родители обычно не в состоянии ее внятно сформулировать, а ограничиваются лишь расплывчатым «стала хуже учиться» или «стал хуже себя вести».
Еще сложнее ситуация в школе, где все эти трудности возникают на фоне учебного процесса, самого по себе непростого и стрессообразующего. Здесь во взаимодействие специалистов включается учитель, привыкший рассматривать все происходящее через призму оценок и успеваемости и твердо знающий, кто в школе главный. Не будем показывать пальцами.
А если таковы проблемы в отдельно взятом учреждении, то каков же их масштаб в целом районе? Какую серьезную надо провести работу областному комитету образования, чтобы специалисты, разбросанные по городам и весям на территории полутора Франций, смогли ощутить себя единой командой? И уж совсем страшно себе представить, какая гигантская задача стоит перед руководителями образования нашей необъятной Родины...
Кому, как не министерству образования, нужно озаботиться налаживанием именно взаимодействия специалистов, построением именно системы, а не ограничиваться расписыванием функциональных обязанностей каждого? Сейчас, немедленно, срочно, пока жизнь не обогнала нормативно-правовую документацию навсегда? Ау-у-у!
Нет. Это все пока только в идеале. В реальности, боюсь, принцип «спасение утопающих — дело рук самих утопающих» остается руководящим. Дефектологи собираются на свои конференции, психологи проводят свои тренинги, педагоги заседают на августовских педчтениях, все слушают самих себя, но никто не слушает другого. А руководящие работники вместо того, чтобы строить систему взаимодействия, заняты поисками ответственного за то, что это не получается.

КАЖДЫЙ В ОДИНОЧКУ ИЛИ ВСЕ ВМЕСТЕ?

Констатирующая часть моей статьи, наверное, покажется убедительнее, чем предстоящая конструктивная, поскольку критиковать всегда легче. Но ведь и социальная роль у меня определенная: чтоб карась не дремал. И поскольку этот материал специально пишется в преддверии коллегии министерства, рискну сделать несколько предложений.
Надо публично признать, что построению психологической службы в стране не хватает системности на всех уровнях. Эта системность может быть достигнута только в том случае, если о проблемах, целях и задачах психологической службы будут вспоминать при принятии всех управленческих решений, а не только тех, что касаются ее непосредственно.
Хорошо бы вспомнить, что работа психолога во многом похожа на работу юриста. И тот и другой специализируются на знании законов: один — государственных, другой — психологических. В связи с этим предлагаю визировать все принимаемые документы не только у юриста, но и у психолога соответствующего уровня. И не спешите улыбаться, при кажущейся наивности эта идея способна уберечь управленцев от многих неудачных решений и добавить согласованности в действиях.
При разработке нормативно-правовой документации нужно обращать особое внимание на обеспечение взаимодействия разных специалистов между собой. Должностные инструкции всех специалистов должны содержать не только их собственные функциональные обязанности, но и перечень вопросов, по которым они должны (именно должны) обращаться к другим специалистам.
В подготовку студентов педвузов необходимо ввести специальные курсы не только для того, чтобы их всех сделать немножко психологами и дефектологами, а для того, чтобы они твердо знали, к кому и с чем обращаться в трудных случаях. Такая же работа должна быть проведена с учителями в рамках имеющейся системы повышения квалификации.
Особое внимание необходимо уделить работе с директорским корпусом и школьными управленцами. Нужно сформировать культуру грамотных запросов и адекватных ожиданий, для чего необходима специальная программа действий от просветительской работы до специально организованных встреч в форме тренингов и деловых игр.
Конечно, все вышеизложенное должно быть продумано, проработано, дополнено и конкретизировано. Но главное сказано. Для того чтобы избавить психологическую службу, а вместе с ней и систему образования, от многих трудностей, необходимо уделить первоочередное внимание выстраиванию взаимодействия психологов с учителями и другими специалистами. Иначе так и будем толкать в одиночку каждый свой заглохший автомобиль.

КАК УЧИТЬ ПЕТЮ И МАШУ

И напоследок мне бы хотелось поделиться своей сокровенной мечтой. Мне кажется, что светлое будущее настанет и психологическая служба выполнит свою историческую задачу. Произойдет это тогда, когда самых обычных учителей на самой обычной аттестации перестанут спрашивать о методике преподавания правил слитно-раздельного написания частицы «не» или закона Бойля-Мариотта, а вместо этого будут задавать один-единственный вопрос: «Расскажите, пожалуйста, уважаемая Мариванна, уважаемой комиссии, как вы Петю учите не так, как Машу?»
А пока психологи продолжают донкихотские попытки повернуть инерционную махину все еще советской школы, вооружась лишь хрупкими принципами гуманистической психологии. И пусть министры и начальники не забывают, что сами их для этого пригласили.

Марк САРТАН