В ЧАСТНОЕ ВРЕМЯ

Появление Интернета одни люди рассматривают как новшество количественное, другие — как качественное. Те и другие сравнивают Интернет с книгопечатанием, которое, однако, тоже оценивают по-разному: одни просто как новый способ передачи информации, другие как создание совершенно новой цивилизации. Книгопечатание, во всяком случае, началось тогда же, когда началась новая эпоха в истории европейских народов. Правда, ошибкой было бы думать, что только с изобретением типографского шрифта появилось «печатное слово». Письменность изначально не только фиксировала звуки, но отчасти смогла зафиксировать и то, что всякое высказывание существует в определенном поведенческом контексте. Устная речь бывает по крайней мере двух типов — возвышенная и бытовая, так и одна и та же письменность сразу стала функционировать в виде скорописи и в виде торжественной, монументальной «вязи». Уже клинописные знаки существовали в двух вариантах — упрощенном и «высокоторжественном».

Книгопечатание углубило разрыв: отныне рукописная страница всегда была менее авторитетна, чем печатная.

«Печатный текст» — если понимать под этим и собственно типографскую книгу, и переписанную парадным письмом рукопись — имел право восприниматься как более солидный, содержащий заведомо более важную и авторитетную информацию. Изготовление рукописи, написанной уставом, а не скорописью, требовало большего времени, большей затраты сил и средств. Готовность переписчика, типографа, издателя пойти на такие затраты свидетельствовала о его согласии с автором, о том, что автор получил какое-то одобрение других людей (и чем дороже издание, тем больше одобрение). Создание печатной книги или «уставной» рукописи означало, что автор текста выдержал определенное испытание, проверку — временем, научной дискуссией, культурной или церковной иерархией.

Hо к экранному тексту или к тексту, распечатанному на лазерном принтере, это ведь не относится. Hапротив: на создание электронного текста и его версий идет меньше сил и труда. Автор электронного текста не проходит того испытания критикой и обсуждением, испытания спросом, которое проходит самый завалящий газетчик, — а по форме его текста кажется, что прошел.

Форма оторвалась от содержания. Дело не только в Интернете, а вообще в техническом прогрессе и его итоге — обществе потребления, обществе богатом более, чем любое из предыдущих человеческих сообществ, в котором и свобода поведения личности, соответственно, бесконечно больше. Можно роскошным миллионным тиражом издать глупость. Наше время — я называю его Частным Временем (в противовес всей предшествующей истории человечества — Коллективному Времени) — не запрещает это делать.

Да, любой графоман, человек сумасшедший, невежда теперь может издавать свои сочинения огромными тиражами, и они даже найдут спрос у людей ему подобных. В Ассирийской империи было строже с литературой, там любовные романы хождения не имели, только летописи с описанием царских завоеваний. Жемчужное зерно теряется, причем не в навозной куче, это было бы полбеды, а в куче искусственных жемчужин. Причем фальшивки чрезвычайно агрессивны, они требуют признания, признания себя нормой, они скандалят так, что кажется, будто действительно они — норма. Они требуют отмены всяких чинов и званий или, еще лучше, присвоения каждому всех угодных ему чинов и званий. Неизбежную для всякого общества систему фильтрации, экзамена они считают заговором против свободы мысли (что иногда, увы, близко к истине), в том числе против своей мысли (а вот это обычно от истины далеко). Их агрессия при каждом удобном случае рвется и дальше, рвется взять систему фильтров под контроль, и не всегда безуспешно.

Изначально разделение письменности на низкую и высокую отражало лишь стремление человечества разделить интеллектуальные плоды своей деятельности на спелые и незрелые, вкусные и гнилые, полезные и вредные. Тысячелетиями текст, изображенный особенно красивым шрифтом, содержал в себе — точнее, предполагалось, что содержал, — слова профессиональные и качественные. Но именно в эти тысячелетия благодаря профессионалам — не только интеллектуалам, конечно, но и благодаря профессионалам-политикам, профессионалам-военным — человечество познало величайшие несчастья, величайшие трагедии, войны вплоть до мировых, костры от книжных до атомных.

Конечно, всегда остается альтернативная история: а что было бы, если бы не было социальных фильтров, экзаменов, испытания милостью правителя или рынка? Может, тогда человечество, доверяясь непроверенным идеям и проповедям, давно бы себя погубило окончательно. Что ж, теперь мы вступаем именно в такую эпоху, и пока время не более, а менее кровавое.

Яков КРОТОВ

(Из статьи «Печатное слово в частное время». Полностью статья была опубликована в журнале «Новое время» 2 августа 1998 г. и в Интернете по адресу http://www.krotov.org/yakov/past/20/internet.html )