ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ФРЕЙД

Может ли нормальный человек
жить в этом мире
и не рехнуться?

Урсула Ле Гуин

С той поры, как издательство «Молодая гвардия» в любимой советским читателем серии «Эврика» выпустило несколько научно-популярных книг по психологии (тем самым, в частности, превратив никому дотоле не известного В. Леви во всенародно признанного мэтра), оно много лет к психологической тематике не возвращалось. Новая книга, выпущенная в серии «Живая история», демонстрирует совершенно неожиданный подход к данной тематике.
Книги этой серии, посвященные повседневной жизни времен фараонов, Троянской войны, раннего христианства и пр., позволяют заинтересованному читателю проникнуться атмосферой далеких эпох и, погрузившись в бытовые детали, лучше понять взгляды и мотивы строителей пирамид, древних подвижников и воителей, чьи деяния нам хорошо известны, а подоплека порой неведома.
Книга, посвященная бытовой стороне жизни великого венского психиатра, его сподвижников и подопечных, психологу может оказаться интереснее, чем любому иному читателю. Она позволяет прочувствовать тот духовный климат, в котором вызрел психоанализ, понять психологию людей, согласившихся признать себя (а заодно и нас с вами) «полиморфными извращенцами» — со всеми теми последствиями, которые цивилизованный мир претерпевает вот уже целый век.
Книга с захватывающим интересом читается с самой первой страницы — с предисловия, написанного известным советским критиком фрейдизма и знатным постсоветским фрейдистом В.М.Лейбиным. В нем В.М. Лейбин не упускает случая поправить французского автора, ухитрившегося кое-что напутать в датах и фактах, и даже вспоминает, как в венском музее Фрейда поправлял экскурсовода. Что ни говори, в эрудиции, накапливавшейся десятилетиями, автору предисловия не откажешь — ведь чтобы критиковать какой-то предмет, о нем необходимо иметь глубокое представление. Ну а на что употребить это представление — это уж как партия прикажет (какая там у нас нынче правящая?). Очень не хочется возврата прежних времен, но коли такое случится (как говорил Чуковский: «В России надо жить долго — тогда доживешь до всего»), единственным утешением в этой печальной ситуации будет забава наблюдать за обратным кульбитом нынешних психоаналитиков...
В предисловии крупнейший российский фрейдист нашего времени справедливо отмечает, что отношение к психоанализу и к фигуре его создателя — весьма амбивалентное. «Для одних Фрейд — не только глубокий мыслитель, сумевший, подобно Эдипу, разгадать загадку Сфинкса, но и конкистадор (как он называл себя), первооткрыватель тайников человеческой психики, первопроходец, сумевший осветить лучом света темные, таинственные, ранее неведомые глубины бессознательного, а также предложить новое видение человека... Для других основатель психоанализа в лучшем случае — заблудившийся в дебрях умственных конструкций фантазер, усматривавший за любыми проявлениями жизнедеятельности человека всесущую сексуальность, а в худшем — сексуально озабоченный индивид, перенесший свои личные переживания и болезненный опыт самоанализа на все человечество...»
Совершенно очевидно, что французский автор, откровенно фрейдистски ориентированный, придерживается первой позиции. Понятно, что ее же разделяет и автор предисловия на своем нынешнем витке научного мировоззрения. Помимо того, ее разделяет еще множество людей достаточно серьезных и авторитетных.
Парадокс в том, что на противоположной позиции также стоит немало людей весьма неглупых. И у тех, и у других в пользу своей точки зрения есть немало весомых аргументов. И, похоже, самое разумное — прислушаться к обеим сторонам, не впадая при этом в крайности.
Фрейд в самом деле был великим человеком и выдающимся мыслителем, но... с большими причудами. И, снимая шляпу перед его величием, было бы, наверное, неправильно безоглядно солидаризироваться со всеми его причудами. (Кстати, такого подхода придерживались многие близкие Фрейду люди, именно в силу этого переставшие быть близкими.) Ведь исповедуя тот или иной крайний подход, мы тем самым себя сильно ограничиваем — либо неоправданно отказываем Фрейду в глубокой проницательности и игнорируем открытые им закономерности, либо замыкаемся в субъективном толковании душевного мира, в ряде случаев бесперспективном и тупиковом.
Как показывает опыт развития психологической мысли, его движущими силами выступают не апологетика и не обструкция, а критическое, творческое переосмысление достижений прошлого. Кстати, по этим же законам происходило становление теории самого Фрейда, много почерпнувшего у Шарко, Брейера, Жане, Флисса и других выдающихся современников. Впрочем, в кругу фрейдистов об этом принято умалчивать, подчеркивая, напротив, новаторство и своеобразие фрейдизма. Такой тон задал сам отец-основатель, крайне дороживший своим приоритетом. И эту амбицию можно понять, если проследить перипетии становления личности выходца из небогатой еврейской семьи в условиях враждебного и косного австро-венгерского социума. Но книга, однако ж, не об этом.
Книга французского психоаналитика Лидии Флем продолжает традицию, много лет назад заложенную «верным гусаром» Эрнстом Джонсом, автором «канонической» биографии Фрейда. Как известно, в творении Джонса многие непредвзятые исследователи усматривают стремление к лакировке иконописного образа отца-основателя самой влиятельной психологической секты. Но даже при том, что многие факты Джонс замалчивает, иные интерпретирует предвзято, — факты остаются фактами.
Именно своей фактической стороной преимущественно и интересна биография, принадлежащая перу Джонса, а также более позднее (в оригинале книга увидела свет в 1986 г.) творение Л. Флем. И самое примечательное — эти факты непредвзятым читателем могут быть интерпретированы по-своему, дополняя штрихи к полярно противоположным суждениям о Фрейде и психоанализе и помогая найти золотую середину.
Разумеется, под пером автора, которая признается, что готова считать Фрейда собственным дедушкой, основатель психоанализа предстает в позитивных, даже нежных тонах. Тому отстраненному, нелюдимому, закомплексованному невротику, который привиделся, например, Перлзу, на страницах книги места, конечно, не находится.
Да и пациенты как на подбор описаны счастливо излеченными. Словно и не получила огласку печальная история явно недолеченной Анны О., словно и не было уже опубликовано убийственное интервью Сержа Панкеева, знаменитого Человека с волками, разочарованного и в Фрейде, и в его лечении. Зато как бы вскользь упоминается, что именно забота Фрейда, а потом и всего психоаналитического сообщества помогли Панкееву, разоренному революцией, не умереть с голоду в эмиграции.
Так, читая между строк, начинаешь понимать (если раньше не знал), почему Человек с волками всю жизнь из признательности к психоаналитикам отказывался от интервью и публикации воспоминаний, а единственный свой отзыв о Фрейде завещал опубликовать лишь после своей смерти.
В книге тщательно, с подробной рубрикацией («отношение к Фрейду», «как она его называла», «как он ее называл», «ее влияние на теорию психоанализа» и т.д.) представлены фигуры женщин, сыгравших заметную роль в жизни Фрейда, — родная мать, няня, служанка, пациентки, жена, дочь...
Упомянута и Минна Бернайс, сестра жены Фрейда, с которой его, по слухам, связывали очень нежные отношения. Настолько нежные, что в семействе Фрейд поднялась настоящая паника в связи с беременностью незамужней Минны. Беременность, правда, оказалась ложной, что ситуацию немного разрядило. Или, напротив, драматизировало? Вот тут бы автору-психоаналитику и проявить свое чутье. Но автор хранит молчание. Об этой пикантной истории в книге вообще ни слова. Мыслимо ли приводить такие подробности, когда речь идет о любимом «дедушке»?!
Ну и, разумеется, ни слова о кокаиновом конфузе, о нелепых сексологических наставлениях сыновьям и прочих неловкостях, которые могли бы бросить тень на безупречный лик.
Проникнувшись восторгом автора, соответствующих деталей, всплывающих тут и там невольно, безотчетно (что бы сказал на это автор «Психопатологии обыденной жизни»?), можно и вовсе не заметить. Однако ж именно Фрейд учил нас читать между строк. Тем более что люди слышат, что им говорят, а не то, что хотят сказать. Впрочем, это уже вольная цитата из Скиннера, который совсем не психоанализ имел в виду, да и вообще, похоже, его игнорировал. Однако ж психологом был непревзойденным. Бывает и такое!
Книга писалась автором в явном расчете не на профессионалов, а на «широкие читательские массы», малосведущие в психоанализе. Такой подход позволяет исподволь, через житейские подробности донести до читателя основные идеи спорного учения, обосновать их ссылками на живописную конкретику. Увы, эта возможность реализована автором в очень малой степени — к поверхностному обывательскому представлению о психоанализе книга мало что прибавляет. Создается впечатление, что автору наиболее интересны и близки ранние работы Фрейда, прежде всего «Толкование сновидений» и «Психопатология...», в результате чего мэтр предстает прежде всего как толкователь снов и оговорок.
О том, откуда взялся пресловутый сексуальный акцент психоанализа, написано весьма невнятно. Может быть, автор сама не знает ответа на этот вопрос? Или «вытеснила» это знание? Разобраться в этом помогла бы проницательность самого Фрейда. Увы, последователи унаследовали не столько ее, сколько догму.
Читатель, благоговеющий перед Фрейдом, не должен упустить возможность мысленно побывать в гостях у своего кумира, проникнуться духом «психологических сред», понаблюдать за общением культовых фигур, стоявших — пускай и в разных ролях — у истоков психоанализа. Убежден, что такого читателя не надо лишний раз убеждать в ценности данной книги — достаточно просто информировать о ее выходе.
Тот же, для кого Фрейд не авторитет, а скорее предмет насмешек, вряд ли вообще заинтересуется этой книгой, ибо ему претит копание в грязном белье, даже венском кружевном, а ничего иного он от книги и не ждет.
К сожалению, обоим этим антагонистам книга ничего нового не подарит, разве что первому — несколько дополнительных деталей для расширения эрудиции. А по-настоящему полезна она будет тому здравомыслящему читателю, кто готов вслед за Абрахамом Маслоу повторить: «Я не фрейдист и не антифрейдист, я — антидоктринер».

Сергей СТЕПАНОВ